Шесть лет назад президент Буш объявил о выходе США из Договора по ПРО от 1972 года и о том, что мы намереваемся развернуть оборонительные системы против вновь возникающих угроз, исходящих от таких стран, как Северная Корея и Иран.
Многие предсказывали, что чуть ли не небо упадет на землю - но практика показала, что эти слухи были сильно преувеличены. Москва в своем ответе, отраженном в выступлении президента России Владимира Путина, выразила несогласие с решением , но подчеркнула, что оборона США не представляет угрозы для России, и что продолжит решительное сокращение своих стратегических наступательных сил. Тем самым по мифу о неизбежной гонке вооружений, которую якобы повлечет за собой прекращение действия Договора по ПРО, был нанесен решительный удар.
Однако сегодня Соединенные Штаты и Россия вступили в противостояние вокруг вопроса о развертывании десятка ракет-перехватчиков и обеспечивающего их действия радара в Европе - вопроса, представляющего гораздо меньшее стратегическое значение, чем прекращение действия Договора по ПРО. Буш и его команда специалистов по национальной безопасности неоднократно и во всех подробностях разъясняли российской оборонной элите свою концепцию.Москва в ответ указывает на то, что эта система угрожает ее потенциалу сдерживания (причем сама знает, что этот аргумент никуда не годится), на то, что у ее границ появляются американские войска (что напоминает ей о боли, связанной с потерей империи) и отрицает существование иранской ракетной угрозы.
Позиция России отражает ее общее положение как одного из основных игроков на международной арене, чему немало способствуют и цены на экспортируемые ею энергоносители. Москва всячески стремится восстановить свой сверхдержавный статус и считает, что путь к успеху может быть только один - через очернение США . Как сказал нам один видный бывший российский чиновник, США - это такой `козел отпущения`, кого русские любят не любить.
Правительство Буша с не меньшей решимостью старается переменить точку зрения русских. В течение последних пяти лет со стороны Соединенных Штатов одно предложение по совместной работе с российскими военными и промышленниками в области противоракетной обороны следовало за другим. Оба автора данной статьи лично участвовали в этих инициативах, в рамках которых рассматривались как весьма скромные совместные программы, например, активация совместного радара раннего предупреждения, так и более технически и политически сложные варианты совместной работы. Но каждый раз наши предложения либо отклонялись, либо уводились в сторону. Например, к предложению использовать свой радар в Азербайджане русские `пристегнули` дополнительное условие: США должны отказаться от планов строительства базы перехватчиков в Европе.
Но Соединенные Штаты не смутила незаинтересованность Москвы в сотрудничестве. Недавно наша страна предложила России совместно разработать критерии реальности иранской ракетной угрозы - критерии, без выполнения которых США не могут начать реальную работу на своем объекте в Европе. При этом даже бывший командующий российскими ракетными войсками стратегического назначения, с учетом недавнего запуска Ираном `космического аппарата`, предсказал, что `баллистические ракеты с радиусом действия в 3500-4000 километров или даже больше` у Иран могут появиться уже через несколько лет. По сообщениямпрессы, Вашингтон даже предложил России право доступа на объекты ПРО на территории Соединенных Штатов и даже на объекты, расположенные в Европе - хотя здесь также требуется получить согласие правительств стран, на территории которых они расположены. Но все, чего мы этим добились - оконфузили своих союзников, в том числе Польшу и Чехию, и показали, что не так уж, в сущности, решительно настроены на защиту от иранской угрозы.
США не должны и далее продолжать убеждать Россию сделать что-либо, что, по ее мнению, не соответствует ее интересам. Нам необходимо всячески усиливать работу по продвижению двух инициатив, поддержанных президентами Бушем и Путиным и пользующихся широкой популярностью в обеих наших странах. За тот год или чуть более, что существует Глобальная инициатива по борьбе с ядерным терроризмом (Global Initiative to Combat Nuclear Terrorism), количество подписавших ее партнеров выросло с 13 до 60, и Россия остается хорошим партнером в этой программе, поскольку сама обеспокоена этими угрозами. Также Москва немало сделала для реального продвижения в жизнь новых подходов к расширению такого использования атомной энергии, которое соответствовало бы экологическим и энергетическим целям и снижало бы риск распространения военного ядерного потенциала. На базе совместных усилий в этих областях можно было бы строить сотрудничество и по другим вопросам - и задать положительную тональность для вступления нового президента России в этот процесс.
Однако в том, что касается противоракетной обороны, Соединенные Штаты просто обязаны двигаться вперед - так же, как делает Россия , когда на кону оказываются ее жизненно важные интересы. Мы должны и далее проявлять уважение к нашим партнерам и сохранять прозрачность нашей позиции - разъясняя, в чем состоит необходимость размещения объектов ПРО, но указывая, что мы будем продолжать это делать и без сотрудничества Москвы. Если же мы выйдем за рамки нынешних предложений по сотрудничеству, то это подтолкнет Россию к еще большей непримиримости. Фактически, мы будем играть на руку условному рефлексу Москвы - вбивать клинья между Соединенными Штатами и их союзниками - и сами лить воду на мельницу Кремля, который сегодня нарочно тянет время в надежде на то, что новое правительство США откажется от проекта развертывания ПРО в Европе.
По таким вопросам, где у нас есть общие интересы - борьба с распространением военного атома и ядерным терроризмом - потенциал совместной работы с Россией отнюдь не исчерпан. Однако если мы будем дожидаться, пока Россия согласится на сотрудничество по противоракетной обороне, то получим лишь очередную задержку - и дополнительную опасность восстановления формы, если не содержания, антагонизма времен `холодной войны`, который будет высасывать энергию из возможностей совместной работы в областях, жизненно важных для международной безопасности.