Представление о ситуации в Сербии формируется у российской публики на основании информации о спорадических выплесках негативной энергии сербских граждан и непоследовательных действиях представителей сербских элит.
Граждане то громят западные посольства в Белграде, то пытаются штурмовать мост, отделяющий сербский анклав от албанской части Косова, то захватывают здание суда в г. Косовска Митровица. А элиты то произносят грозные речи из серии " Косово - это Сербия", то атакуют Россию.
Невротические выпады незначительной части населения легко объяснить накопившимся раздражением, переходящим в испепеляющую ненависть. Такие феномены описаны в социальной психологии. А действия политиков как-то не принято относить на счет нервных срывов или временных помешательств. Политика - это не частная жизнь, где, разозлившись, можно позволить себе побить посуду, а потом подмести пол и делать вид, что ничего не случилось.
Но как в таком случае интерпретировать странности сербских политиков? Например, тот факт, что вскоре после провозглашения независимости Косова в ситуации, когда Россия была единственной страной, на официальном уровне отстаивающей позицию Сербии, сербский министр юстиции Душан Петрович не нашелничего лучшего, как потребовать от Москвы выдать Белграду вдову и сыну Слободана Милошевича. И как относиться к тому, что сделано это было именно в тот день, когда проблема Косова обсуждалась на созванном по инициативе России СБ ООН, в котором принял участие президент Сербии Борис Тадич?
Кому был адресован сигнал Петровича? Понятно, что не России, которая давно оставила позорную практику выдачи людей, искавших у нее защиты от репрессий, ради укрепления дружбы с "союзниками". Судя по тому, как повел себя сербский истеблишмент в дальнейшем, демарш был затеян для того, чтобы смикшировать выступление Тадича на заседании СБ ООН. В то время как президент Сербии призывал ООН аннулировать самопровозглашенную независимость Косова, министр юстиции как бы подмигивает Вашингтону и Брюсселю: не обращайте, дескать, внимание, Тадич не может публично идти против своего народа, но на самом деле в Белграде есть силы, способные подчинить Сербию Западу и сломать игру России на Балканах. И дальнейшие события подтвердили справедливость этих подозрений.
За три дня до проведения еще одного заседания СБ ООН по Косову уходит в отставку правительство Коштуницы. Поводом для этого решения стал отказ большинства министров поддержать проект парламентской резолюции по Косову, в котором говорилось, что Сербия не будет обсуждать вопросы сближения с Евросоюзом, если Брюссель не откажется от признания независимости края. Судя по заявлению Коштуницы, отказ министров занять жесткую позицию стал "последней каплей", и теперь у него "больше нет веры в то, что партнеры по коалиции из Демпартии и "Группе 17 плюс" искренне борются за сохранение Косова".
Можно, конечно, порадоваться, что глава правительства Сербии наконец понял то, что давно очевидно всем сербам. То, что Борис Тадич прямо говорил еще во время президентской кампании: "Сближение с ЕС и Косова - это разные вопросы, но главное - это войти в Европу". И разве было что-то новое в позиции министров-демократов, разделяющих взгляды президента? Да и сам этот сюжет полностью воспроизводит уже случавшиеся конфликты.
Интересно в этой истории совсем другое. Например, зачем Коштунице понадобилось обрушить правительство как раз накануне заседания СБООН, созванного по настоянию Сербии и России, и почему его начинание было с радостью поддержано сторонниками Тадича? Или как понимать министра иностранных дел Сербии Вука Йеремича, который начал свое выступлении в СБ ООН ритуальными заявления о том, что Косово является неотъемлемой частью Сербии, а потом заверил собравшихся, что никаких действий в ответ на провозглашение независимости края со стороны официального Белграда не последует. Получается, что министр фактически дезавуировал заявления сербского руководства, обещавшего ответить на признание независимости Косова адекватными мерами, план которых был якобы уже подготовлен. Но теперь правительство в отставке, страну в мае ждут новые выборы, на которых демократическая коалиция планирует одержать победу. И тогда она сможет полностью контролировать и исполнительную власть, и парламент.
А если результаты выборов не оправдают ожидания, можно, как это уже неоднократно было в Белграде, вывести на улицы своих сторонников. Ведь среди членов демократической коалиции числится Сербское движение обновления (СДО) Вука Драшковича, который "зажигал" на центральной площади Белграда еще в 1996 году. Что касается Коштуницы, он уже получил "черную метку" от своих бывших партнеров, когда демократическая молодежь вышла на улицу под лозунгами: "Европе нет альтернативы", "Долой Коштуницу!", "Коштуница - это новый Милошевич!".
В общем, сценарий перехвата власти и окончательной "сдачи" Косова уже запущен, и он неминуемо затронет Россию, подтверждением чему стали откровения главы сербского минфина Младжана Динкича. Ровно через месяц после провозглашения независимости Косова он заявил, что новое правительство Сербии, созданное по итогам майских выборов, должно пересмотреть договор о продаже "Газпрому" государственной нефтеперерабатывающей компании NIS. Такой поворот может повлечь за собой корректировку всей программы газового сотрудничества с Россией, включающей прокладку по территории Сербии трубопровода "Южный поток".
Соглашения, которые собирается пересмотреть Динкич, были подписаны в Москве в присутствии президентов России и Сербии как раз накануне второго тура президентских выборов, и Борис Тадич сумел использовать этот сюжет для своей победы. Затем тот же Младжан Динкич, лидер упомянутой Коштуницей "Группы 17 плюс", входящей в демократическую коалицию Тадича, сорвал ратификацию договора в парламенте Сербии, а теперь предлагает провести ревизию достигнутых договоренностей. И не стоит сомневаться: если объединенные демократы получат в мае всю полноту власти, вопрос Косова будет быстро закрыт, а у российских газовых проектов на южном направлении возникнут проблемы. И если цена вопроса сведется только к деньгам, которые придется выложить за сербскую NIS, можно будет считать, что Москве повезло.
Но у России есть и другие проблемы, связанные с Сербией. Они касаются необходимости выработать линию, которая бы одновременно отвечала и на запросы тех сербов, которые видят в Москве "последнюю надежду", и на двурушническую политику сербских элит. Дополнительную сложность ситуации придает тот факт, что элиты действительно предпочли бы не отдавать Косово , хотя бы потому, что этот скандал повлек за собой дополнительные внутриполитические проблемы, а рядовые сербы и сами не знают, чего они хотят больше - иметь Косово в составе Сербии или влиться в ЕС.
Таким образом, у Белграда есть вполне внятный выбор между двумя описанными вариантами: отвернуться от Европы и бороться за Косово или превратить сдачу Косова в пропуск на вход в ЕС и НАТО. А у Москвы - принципиальная позиция по вопросу нерушимости границ и перспектива падения авторитета в мире, который не прощает поражений. В этой ситуации Москва заняла осторожную позицию , суть которой - за неимением внятных заявлений российского руководства - выразил глава Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Смысл его заявлений сводится к тому, что России ни в коем случае не следует втягиваться в балканские проблемы и, тем более, употреблять силу для разрешения косовского вопроса. По мнению митрополита, этого нельзя делать, прежде всего, потому, что в косовском конфликте есть вина самих сербов, и прежде чем рассчитывать на чью-то помощь, им придется определиться и разобраться с самими собой. Но и порицать сербов сегодня, когда они достойны скорее жалости, не стоит. Им нужно помочь, но осознать себя в мире им все равно придется самим.
Во многом митрополит Кирилл прав. Сегодня, столкнувшись с проблемой Косова, Сербия глядится в нее, как в зеркало, и то, что она видит, ей явно не нравится. Одни предпочитают отвернуться, все забыть и двинуть налегке в Европу, а другие швыряют в ненавистное зеркало тяжелые предметы и, поранившись осколками, получают повод оплакать свою тяжелую судьбу.