Впервые встретившись с российским президентом Владимиром Путиным в июне 2001 г., Джордж У. Буш в элегических тонах рассказывал, как `посмотрел ему в глаза` и `понял его душу`.
Какое-то время Буш считал `Владимира` надежным другом. На совместных пресс-конференциях Буш распространялся о `войне с террором`, и бывший офицер КГБ Путин согласно улыбался крокодильей улыбкой, а затем, вернувшись в Россию , с помощью такой же риторики обосновывал гонения на инакомыслящих и этнические меньшинства. Двусторонние отношения обещали, как выразился Буш, стать `весьма конструктивными`.
Однако, как и в большинстве `браков по расчету`, здесь вскоре начался разлад. В 2003 г. Путин отказался поддержать вторжение в Ирак, а к 2005 г. его режим принялся сворачивать демократические реформы в России. Бушу оставалось лишь беспомощно наблюдать за происходящим, настаивая: в неофициальных беседах `Владимир` заверил его о своей приверженности демократии, а у российского президента `что на языке, то и на уме`.
Тем не менее американо-российские отношения продолжали ухудшаться. В 2006 г., когда Буш выразил надежду, что демократия в России когда-нибудь станет такой, `как в Ираке, где есть свобода вероисповедания и печати`, Путинне скрывал иронии: `Нам бы, конечно, не хотелось, чтобы у нас была такая же демократия, как в Ираке, скажу честно`. А в феврале 2007 г. Путин уже заявлял, что американская внешняя политика не имеет `ничего общего с демократией`. Скорее, по его словам, она сводится к `почти ничем не сдерживаемому, гипертрофированному применению силы в международных делах`. К лету 2007 г. Путин угрожал нацелить ракеты на Польшу, если разместят там объекты планируемой европейской системы ПРО.
Немалая часть ответственности за ухудшение американо-российских отношений лежит на администрации Буша. При всех дружеских заверениях американского президента, Вашингтон в целом воспринимал Россию как страну, утратившую статус великой державы, глядящую на нас снизу вверх и благодарную за `крошки с барского стола` в виде периодических знаков внимания.
Этот концептуальный просчет обошелся нам недешево. Возможно, нынешний российский режим можно назвать коррумпированным, репрессивным, и внутренне неустойчивым, но он, тем не менее, способен помочь или помешать США по Ирану и Ираку, а также дестабилизировать ситуацию во многих странах Центральной Европы и Средней Азии. Наконец, но не в последнюю очередь, Россия по-прежнему обладает вторым по величине в мире ядерным арсеналом - однако реальные переговоры между нашими странами о снижении уровня ядерной угрозы фактически приостановлены.
США не могут позволить себе превратить Россию во врага . Если Буш хочет хоть немного поправить катастрофические итоги своего президентства, он должен воспользоваться предстоящим в воскресенье визитом в Россию для оздоровления двусторонних отношений.
Сделать это будет непросто. Буш приедет в Россию после натовского саммита в Румынии, а не далее как на этой неделе президент США подтвердил свою поддержку идеи о подключении Грузии и Украины к `плану действий по вступлению в НАТО`, а также размещения объектов противоракетной обороны в Польше и Чешской Республике. Поскольку и то, и другое Россия расценивает как враждебные шаги, трудно представить себе , каким образом Буш сможет добиться прогресса на встрече с Путиным и его лично подобраннымпреемником Дмитрием Медведевым в эти выходные.
Впрочем, трудно - не значит невозможно. К счастью для Буша, Франция и Германия , похоже, намерены дать `красный свет` расширению НАТО, что позволит ему не выдвигать этот вопрос на первый план в ходе переговоров с Путиным. Однако реальный прогресс на встрече почти наверняка будет зависеть от степени упрямства, которое проявит Буш по проблеме противоракетной обороны.
В теории система ПРО предназначена для защиты Европы от ракетного нападения со стороны Ирана. Само это обоснование выглядит сомнительным: нет никаких данных о том, что Иран способен (или намерен) нанести удар баллистическими ракетами по Европе. (Кроме того, увы, особых доказательств, что наша противоракетная система способна перехватывать такие ракеты, тоже не имеется).
Если Буш будет руководствоваться не идеологией, а реализмом и прагматизмом, ему следует в ходе визита в Россию принять предложение, которое Путин сделал прошлым летом: начать американо-европейско-российские переговоры по ПРО, которые могли бы охватывать такие вопросы, как обмен разведданными, техническое сотрудничество и совместное использование объектов ПРО, в том числе и тех, что готова выделить для этой цели Москва. Тем самым мы заручимся сотрудничеством Росси, сохраняя при этом возможность разработать действительно эффективную систему противоракетной обороны. Россия же получит гарантии, что американские ракеты-перехватчики не предназначены против нее - и лишится предлога для запугивания соседей.
Это, конечно, не панацея, но в сочетании с подлинной готовностью относиться к России как к партнеру и возобновить буксующие переговоры по всему спектру `ядерной тематики`, такой вариант способен изменить атмосферу двусторонних отношений. В долгосрочной же перспективе он даст возможность снова наладить сотрудничество с Россией по важнейшим проблемам - от нераспространения ядерного оружия до климатических изменений и борьбы с эпидемическими заболеваниями в мировом масштабе.
В среду в Румынии один репортер спросил Буша, удастся ли `избежать . . . дипломатического `крушения поезда`` в ходе его визита в Россию .
Неисправимый оптимист Буш ответил: `вы называете это `дипломатическим крушением поезда`, а я - благоприятным шансом`.
И если наш президент проявит гибкость в вопросе о противоракетной обороне, на сей раз он, возможно, окажется прав.