Причины все усиливающихся трений между Россией и Западом

Главная - Причины все усиливающихся трений между Россией и Западом

В чем причина все усиливающихся трений между Россией и Западом? В несоответствии реальности и ожиданий, оказавшихся иллюзорными. На смену несбывшимся иллюзиям приходят негодование и возмущение.

Россия снова сильна и могущественна, но ни она сама, ни Запад не знают, как вести себя в данных обстоятельствах. И мы не добьемся успеха до тех пор, пока не научимся трезво оценивать и понимать наши различающиеся интересы, политическую культуру и систему ценностей. Но это будет трудным делом, если не признать несколько исходных положений.

Во-первых, точно так же, как в 90-е годы прошлого столетия мы не могли руководствоваться `духом ялтинских договоренностей`, партнерские отношения, установленные сразу после окончания `холодной войны`, не могут сегодня служить образцом для налаживания сотрудничества. В основе того партнерства лежали дезориентация и слабость одной стороны и завышенные ожидания обеих. Поэтому оно не могло быть устойчивым и долговечным и в настоящее время изжило себя.

Во-вторых, ни о какой `новой холодной войне` не может быть и речи. `Холодная война` представляла собой идеологическую и военную конфронтацию глобального масштаба. Конечно, ценности имеют значение, но, хотя различия между либеральнойи управляемой демократией приводят к трениям, это не угрожает западной цивилизации или образу жизни (в отличие от советского коммунизма и радикального ислама).

В решении некоторых глобальных вопросов Россия может либо играть конструктивную роль, либо вставлять палки в колеса, и она стремится довести это до сведения Запада. Однако отношения между Москвой и западными столицами больше не являются стержнем международных отношений. У России теперь есть региональные приоритеты, а глобальные угрозы Западу исходят из других мест. Западная военная мощь не направлена против России, и хотя Москва использует вновь обретенную экономическую мощь в геополитических целях, она действует в контексте взаимозависимости, немыслимой в эпоху `холодной войны`.

В-третьих, в том, что касается подхода к обеспечению безопасности, наши пути не сближались, а скорее расходились.

Несмотря на неизбежные метания и непоследовательность, НАТО отказалась от прежних представлений и осознала, что Европа и Россия стоят перед общими вызовами. Россия же заменила концепцию периода `холодной войны` моделью, характерной для предшествовавшей ей эпохи: Москва настаивает на соблюдении `баланса сил`, разграничении `зон интересов` и геополитике с явным преобладанием геоэкономики. Европейский союз руководствуется постмодернистскими принципами стирания границ между странами и нациями, тогда как Россия остается подчеркнуто модернистским государством, ревниво оберегающим свои государственность, суверенитет и национальные интересы.

В-четвертых, в новых независимых государствах, образовавшихся после распада Советского Союза, `правила игры` в обозримом будущем останутся трудными для понимания. Посредством жесткой и мягкой силы Москва попытается превратить регион в `зону своих особых интересов`, не считаясь с желаниями третьей стороны или самих этих стран. Запад продолжит проявлять законный интерес к государствам, которые твердо намерены присоединиться к его институтам, и не позволит России быть арбитром в данном вопросе либо препятствовать развитию отношений постсоветских стран с Западом .

В-пятых, энергетика останется камнем преткновения. С помощью давления, сотрудничества или финансовых стимуловРоссия попытается взять под контроль всю цепочку транспортировки и распределения энергоносителей. ЕС хотя и с некоторой пробуксовкой, но будет проводить в этой области политику, основанную на принципах многообразия, прозрачности и свободы выбора. Как не раз бывало в прошлом, стремление России сыграть на наших разногласиях может помочь нам преодолеть их.

В-шестых, принципы и естественные преимущества не должны сеять рознь и отталкивать нас друг от друга. Если не будет принято твердое решение сотрудничать там, где это возможно, то пострадают обе стороны.

ИСПОРТИВШИЕСЯ ОТНОШЕНИЯ

Запад постепенно признает ошибочность своих суждений относительно России в 1990-х годах. Большинство экспертов и официальных лиц осознали, что крушение Советского Союза было не только и не столько `торжеством демократии`, сколько следствием экономического распада системы и национального возрождения народов, населявших СССР, в том числе и русского.

Но в широкой политической сфере того времени в основном преобладали оптимистичные, а порой даже `триумфалистские` настроения в отношении России. Последствия распада государственных учреждений в стране с цепкими и устойчивыми силовыми органами, неразвитым гражданским обществом, подчиненным и зависимым судопроизводством и отсутствием прав собственности, а также переход реальной власти от командно-административной системы к незаконным, а зачастую и криминальным структурам должны были породить в лучшем случае тревогу относительно будущего. Вместо этого большинство обозревателей оптимистично оценивали `успехи` России через призму `переходного периода`.

Мало кто в полной мере отдавал себе отчет в том, что на смену государственному планированию пришли не свободные, а манипулируемые рынки или что у рычагов власти находятся самые непопулярные лица. Еще меньше людей в США и Европе понимали, что безоговорочная поддержка ими ельцинских реформ вынудит многих россиян задаться вопросом, не хочет ли Запад просто ослабить их страну и насколько актуальны западные ценности и модели для тех уникальных условий, в которых оказалась Россия. Вместо того чтобы помочь россиянам пройти через родовые муки демократии, Запад поневоле оказался втянут в процесс, который ее дискредитировал.

Второй серьезной ошибкой была убежденность в том, что, когда улягутся страсти, Москва примирится со статус-кво, который сложился в мире после окончания `холодной войны`. В 1992-м Россия обрела границы, которых у нее никогда раньше не было и которые для большинства населения не имели никакого смысла с точки зрения экономики, безопасности или цивилизационной общности.

Запад недооценивал, насколько популярна во всех слоях российского общества точка зрения, будто превосходство России и русских интересов в бывшем Советском Союзе было правомерным и естественным. Точно так же, когда Москва заговорила о `равенстве`, многим на Западе казалось, что они имели в виду равенство в смысле гражданского состояния, но не равные привилегии в принятии решений по вопросам общеевропейской значимости, включая политику НАТО. Из логики `переходного периода` неизбежно вытекало, что разногласия будут сглаживаться, а не обостряться. Неприятные воззрения приписывались `националистам`, и все надеялись, что Россия продолжит приспосабливаться и адаптироваться к новым реалиям.

Представления западных стратегов были ущербными, но и российские политические и силовые ведомства демонстрировали очень плохое понимание того, как работают евро-атлантические учреждения. Они лелеяли нереалистичные ожидания относительно уступок, на которые мог пойти Запад. Похоже, российские демократы верили, что если с Россией будут обращаться, как с Германией канцлера Аденауэра, то и она будет вести себя соответственно. При этом совершенно не учитывался тот факт, что, несмотря на военное поражение, суровую реальность оккупации, смену элит и учреждений, осуществившуюся союзными властями, соседи ФРГ лишь спустя 10 лет после окончания войны вздохнули с облегчением и начали относиться к Германии как полноправному партнеру по НАТО и другим трансатлантическим структурам.

Если сегодня диалог о расширении Североатлантического альянса на восток - это разговор глухих, то в 1990-х ситуация не была столь безнадежной, хотя стороны и говорили на разных языках. Нет сомнений, что государства бывшего Варшавского договора рассматривали членство в НАТО как защиту от возрождающейся России. Однако их изначальным и основополагающим мотивом было стремление избавиться от наследия `серой зоны` и присоединиться к тому мироустройству, тем интересам и системе ценностей, в которых россияне не желали, по их собственному выражению, `растворяться`.

Из 16 стран - членов блока ни одна не рассматривала расширение на восток как инструмент или средство сдерживания России, и все они считали опасения Москвы поводом для более осторожных и осмотрительных действий. Для большинства, но в первую очередь для Германии, главным мотивом было предотвращение распада структур безопасности и `ренационализации` оборонных ведомств в хрупких и незрелых демократиях стран бывшего Варшавского договора.

Вторым, но не менее важным мотивом было опасение, что США самоустранятся от решения проблем европейской безопасности и если не фактически, то, по крайней мере, на уровне национального менталитета снова возникнет `немецкая проблема`.

Конфликт вокруг Косово стал последней каплей для российских политиков. НАТО до сих пор недооценивает влияние этого противостояния. После марта 1999 года Североатлантический блок уже не может утверждать, что является исключительно оборонительным альянсом. В самом начале эта организация действительно была чисто оборонительной, и это мешало российским политикам разглядеть другие, не менее важные аспекты ее деятельности. НАТО не могла закрыть глаза на гуманитарную катастрофу, которая разворачивалась буквально на ее пороге. Россия не проявила ни малейшего интереса к гуманитарному измерению балканского кризиса, но для западных демократий это было определяющим вопросом и заставило правительства некоторых натовских стран пересмотреть свою политику. В штаб-квартире НАТО с полным непониманием восприняли сентенцию, появившуюся на страницах газеты `Красная звезда`: `Сегодня они бомбят Югославию, а целятся в Россию`.

Между тем Москва не проявила должной ответственности в этом регионе. У нее были все возможности для того, чтобы остановить Слободана Милошевича у края пропасти. Но по окончании дипломатического процесса все члены Контактной группы пришли к выводу: вместо того чтобы воспользоваться своими преимуществами, Россия предпочла утешать и успокаивать Милошевича. Наконец, не стоит забывать, что трения начались отнюдь не с Косово. Пятью годами ранее, в самом начале бомбежек в Боснии, санкционированных, между прочим, Советом Безопасности ООН, Борис Ельцин предостерегал, что на смену идеологической конфронтации приходит борьба за сферы влияния в геополитике.

После разочарования конца 1990-х нереалистичные ожидания и стереотипные аргументы возродились в связи с президентством Владимира Путина.

Западные идеологи переходного периода и экономического прогресса высоко оценили меры Путина, направленные на оживление деловой активности, введенную им плоскую шкалу налогообложения и мнимый экономический либерализм. Для их оппонентов, однако, второй российский президент был прежде всего бывшим офицером КГБ. Эти вопросы заслонили более важный момент: внутри самой России возрождение государства тогда воспринималось как нечто совершенно законное и необходимое.

С социальной точки зрения Владимир Путин олицетворял приход нового постсоветского класса: самоуверенных, обеспеченных людей, мечтающих о сильной России, не боящейся Запада и не испытывающей ни малейшей ностальгии по коммунизму.

С геополитической точки зрения президент Путин олицетворял возрождение России как `великой страны`, которая намерена творить историю, а не полагаться на ее милость. Если Михаил Горбачев и Борис Ельцин стремились создавать на международной арене условия, которые способствовали бы `внутренним переменам`, то Путин прибег к старому методу, испытанному Сталиным, - восстановлению `вертикали власти` как способу возвращения России ее законного места на международной арене, прежде всего в бывшем СССР.

Политическая логика главы Российского государства быстро стала бы понятна, если бы не события 11 сентября 2001 года. Путин не препятствовал развертыванию американских вооруженных сил в Центральной Азии и возобновил переговоры с НАТО. Но в то время, как правительства западных стран уже смотрели на мир с дурными предчувствиями, президент России видел открывшиеся возможности. Путин сообразил, что удар по башням-близнецам изменил координаты мировой политики, и решил не упускать своего шанса.

Теперь не Россия нуждалась в Западе, а наоборот. Путин вполне справедливо предположил, что новое партнерство развяжет ему руки в борьбе с `мусульманским экстремизмом` на Северном Кавказе, но не вполне оправданно ожидал, что Запад согласится на доминирование России на территории СНГ. Он также рассчитывал, что, согласившись с правом Кремля проводить собственную политику в отношении Ирака и Ирана, Запад не сможет возражать против такой политики или спрашивать, как она способствует укреплению партнерства. В результате к концу 2003-го последовал очередной всплеск встречных обвинений и обоюдного разочарования.

Но только после `цветных` революций в Грузии и особенно в Украине разочарование переросло в антагонизм. В кругах, которые приучены думать, что `самостоятельной Украины никогда не будет`, `оранжевую революцию` восприняли как спецоперацию Запада. В контексте партнерства, начавшегося после 11 сентября 2001 года, существования Совета Россия - НАТО и многих лет сотрудничества с Евросоюзом это было расценено как предательство. Наши нынешние разногласия необходимо рассматривать на этом фоне.

ПЕРЕЧЕНЬ ПРОТИВОРЕЧИЙ

Ужесточение ценностной риторики. Каждая из сторон стала решительнее отстаивать свои ценности со всеми вытекающими из этого последствиями, некоторые из которых были непредсказуемы. Президент Владимир Путин не без успеха попытался синтезировать дореволюционные, советские и постсоветские традиции и идеалы. В этом нет ничего принципиально нового. На протяжении всей истории национальные культуры по-своему реагируют на политико-экономические изменения. Глобализация не лишила страны способности быть разборчивыми, но западным либералам это трудно понять и принять.

История научила нас, что капитализм, процветание и либерализм идут рука об руку. Но сегодня нас окружают успешно развивающиеся капиталистические, и при этом нелиберальные, государства: не только Россия, но также Китай и ряд других государств Тихоокеанского бассейна. С большим неудовольствием мы обнаруживаем, что в мире хватает высокообразованных, состоятельных и много путешествующих людей, живущих по своим меркам и не желающих считаться с нашими принципами.


21.11.2010
Hosted by uCoz